Римма Ахмирова

Ольга Дагер - русский врач. И ливанская жена. В Бейруте это довольно распространенное сочетание. 95% русской диаспоры в Ливане составляют женщины, которые вышли замуж за ливанцев и переехали жить в эту ближневосточную страну. Большинство работающих - врачи. Поэтому изнанку всех ближневосточных заварух последних десятилетий - а в Ливане были две крупные войны за последние 25 лет - они видели собственными глазами.

У меня типичная история: в советское время много ливанцев приезжали учиться к нам в Союз и здесь знакомились с русскими однокурсницами, - рассказала Ольга Дагер. - Еще в студенчестве я вышла замуж за своего однокурсника-ливанца, а когда он закончил аспирантуру, по советским законам ему нельзя было оставаться в Союзе.

Я поехала с ним, хотя знала, что тогда творилось в Ливане - был самый разгар гражданской войны, 1986 год. Бомбежки, перестрелки, грязь, разруха, разбитые дороги. По специальности я врач-анестезиолог, работала в операционной престижной бейрутской клиники, куда привозили раненых с оторванными руками, ногами... Были, конечно, и периоды затишья, когда день-два, неделю, иногда больше шла обычная мирная жизнь. Ливанцы всегда пользовались этой возможностью - бежали сразу в кафе, рестораны, по магазинам, салонам красоты, которые тут же открывались. Ливанцы умеют радоваться жизни и очень привлекают этим.

Ливан обречен балансировать между миром и войной: с одной стороны у страны - недружественный Израиль, с другой - воюющая Сирия. И по всему Востоку волнами «арабская весна» - смена режимов, митинги, протесты, локальные и крупные конфликты... В сравнительно небольшом Ливане (общее население 4 млн человек) достаточно большая русская диаспора - только по официальной статистике, не менее 10 тысяч человек. Россия узнала о русских в далеком Ливане в 2006 году, когда началась война с Израилем и каждый выпуск новостей начинался с рассказа о полномасштабной операции по спасению русских из Ливана. Это была чуть ли не первая такая удачная операция.

Из Ливана в Россию смогли вывезти всех, кто сам этого хотел, - рассказала Ольга Дагер. - Я осталась с семьей - нам было куда переехать из Бейрута. Но уже тогда у меня появилась привычка держать у порога чемоданчик, где было все необходимое на время, чтобы переждать бомбежки в безопасном месте...

Русские ливанцы

Ливанские русские в большинстве своем не похожи на других эмигрантов. В Ливане известны примеры, когда выходцы из России не только не бедствуют, но живут в роскошных фамильных замках и дворцах. В основном это потомки русских, которые перебрались сюда еще в XVIII-XIX веках по заданию русского царя, отправившего в Ливан своих посланников, чтобы помочь обус-троить Святую землю: Ливан - третья по значимости страна для православных.

Ливанцы помнят, что для них сделали русские и 100, и 200 лет назад, - рассказала «Собеседнику» Марина Сари Ад-Дин, которая после переезда из России в Ливан преподает в местном университете. - Систему водоснабжения для Ливана разрабатывали наши соотечественники - семья Иордановых, которые много десятилетий и до сих пор работают в министерстве водных ресурсов на высоких должностях. Много потомков русских офицеров, которые приехали сюда после 1917 года, они ввели в моду русские балы и вечера.

Говорят, что в христианских деревнях (половина населения в Ливане - христиане) до сих пор висят портреты русского царя Николая Второго, который еще в XIX веке помогал ливанцам освободиться от ига Османской империи.

В русской диаспоре Ливана в моде цитата Георгия Серова - живущего здесь внука знаменитого русского художника Валентина Серова: «Я остался русским на 100%. Но я и стал ливанцем на 100%».

Замужем за «Хезболлой»

В практически европейском Бейруте адаптироваться относительно просто: легко привыкнуть к ливанским особенностям - квартирам в среднем по 250 метров (меньше здесь просто не строят), наличию помощников по хозяйству даже в небогатых семьях, к абсолютно хаотичному дорожному движению дорогих машин (у ливанцев пунктик на престижных авто) и привычке ливанских женщин завтракать вместе, чтобы обсудить чисто женские дела - моду, стиль, покупки. Но на юге Ливана совсем другая жизнь. Это шиитский край с религиозным укладом, где женщины закутаны в хиджабы, а законы устанавливает параллельное государство в государстве - исламская партия «Хезболла». Эту часть Ливана иностранные журналисты окрестили Хезболла-ленд.

Я познакомилась с будущим мужем по Интернету, потом мы встречались, когда он приезжал в Москву, - рассказала мне Лена, в которой уже практически невозможно узнать бывшую москвичку. - Он упоминал, что занимается политикой, но я не понимала, чем именно. Оказалось, он - член «Хезболлы».

Лена не упоминает это слово, когда общается с родными и знакомыми в Москве:

Они с трудом смирились с моим хиджабом (требование мужа), но супруг из организации, которую половина мира считает террористической - этого они точно не поймут...

В долине Бекаа, где живет новая семья Лены, у «Хезболлы» настоящая власть. Изначально подпольная партия окрепла после военного конфликта с Израилем, когда взяла на себя все боевые действия и даже смогла в итоге победить. У Ливана как государства нет регулярной армии. Сейчас у «Хезболлы» значительное количество мест в парламенте и финансирование практически из всех стран «антиизраильского клуба».

Лена уже привыкла к тому, что муж периодически уезжает на трехдневные военные сборы (обязательная подготовка на случай возможной войны) и из семейного бюджета платит взносы в кассу «Хезболлы».

Особенность Ливана в том, что на небольшой территории в нем собраны все основные конфессии мира - всего 17: мусульмане, христиане, друзы... Принадлежность к религиозной конфессии и политической партии очень много значит в Ливане, и россиянкам бывает нелегко к этому адаптироваться, - рассказала «Собеседнику» председатель Координационного совета соотечественников, проживающих в Ливане, Светлана Сафа. - Мой муж - друз, это чуть ли не самая закрытая религия в мире, о которой я, прожив 25 лет в Ливане в друзской семье, мало что знаю: в религию посвящают далеко не всех.

Ливанская страсть к объединению в группы передалась и живущим здесь русским - в маленькой стране аж восемь русских ассоциаций - по возрасту, полу, профессиям и так далее... А на подходе создание еще одного клуба, в какой-то степени объединяющего: «Русская семья - новое поколение» - для детей из русско-ливанских семей.

Таких детей много - по 3-4 в семье. У них ливанские патриотизм, жизнелюбие и амбиции и русские мудрость и стойкость, - обобщила Светлана Сафа. - В общем, удачное, мы считаем, соединение черт двух стран - России и Ливана...

Москва-Бейрут-Москва

"Когда мы только переехали сюда, шла война. На улицах Бейрута были баррикады, по прохожим порой стреляли снайперы. В целом было тихо, но иногда совершенно неожиданно вспыхивали перестрелки то тут, то там. Особенно жестоким был последний год войны, было много терактов. На улицах не осталось ни одного мусорного контейнера - их постоянно минировали, и в итоге ликвидировали как класс. Если припаркованная машина стояла без водителя дольше 2-3 минут, она автоматически вызывала подозрение и могла быть эвакуирована".

Ольга Дагер приехала в Ливан в 1986-м, вслед за мужем, учившимся с ней на одном курсе Ленинградского медицинского института. Четыре его брата тоже учились в Ленинграде, все стали кандидатами наук, все вернулись домой - и не одни. В большой ливанской семье Ольги живут и две невестки из России. Сегодня она возглавляет женский русский клуб и координационный совет соотечественников в Ливане.

"После приезда я подтвердила диплом и устроилась работать анестезиологом в госпиталь, мужа не видела иногда по нескольку дней. Однажды именно в моё дежурство недалеко от госпиталя взорвалась машина президента Рене Муавада, который правил страной всего 17 дней. Пострадало огромное количество людей, в приемном покое на полу было скользко от крови".

Никто точно не считал, но в крохотной стране с 3-миллионным населением проживает несколько тысяч русско-ливанских семей. В подавляющем большинстве случаев речь идёт о русских жёнах ливанских мужей. Иностранцу, женившемуся на ливанке, легализоваться практически невозможно. Зато иностранкам, вышедшим замуж за ливанцев, легко получить гражданство, устроиться на работу, получать пособия.

В сравнении с местными женщинами, русские выделяются не только светлой кожей, но также скромностью, хозяйственностью, непритязательностью и поголовным наличием высшего образования, которому в Ливане придают очень большое значение.

Вспоминая первые полгода, проведенные в ливанской деревне у родителей и братьев мужа, Ольга говорит, что нигде и никогда так не мерзла. Была зима, и лишь несколько комнат в большом доме отапливались печками-буржуйками. Спали же при температуре +8 градусов.

Недостаток внешнего тепла компенсировался внутренним: со слов Ольги, ливанские мужья в целом галантны, уделяют много внимания семье, практически не пьют спиртного и часто воспитаны в светских традициях.

Муж Ольги - мусульманин-шиит, в его семье многие не едят свинину и не пьют спиртного, кто-то совершал Хадж. Но женщины в этой семье не покрывают голову платком и ходят в европейской одежде. Религия воспринимается скорее как дань традициям. При этом в Ливане нередки случаи, когда русские женщины принимают ислам, соблюдают все нормы и запреты, изучают Коран - как утверждается, абсолютно добровольно.

В Ливане 18 официально признанных духовных конфессий. Ольга рассказывает, что брак, заключенный по религиозному обряду, имеет больший вес, чем гражданский - то есть подтвержденный государством. Все исламские конфессии свободно допускают развод, а одной из самых консервативных считается местное католичество. Так что иногда католики, чтобы развестись, принимают ислам. В то же время многие "невоцерковленные" ливанцы предпочитают регистрировать браки на соседнем Кипре, с его абсолютно светским и привычным семейным кодексом.

© Фото предоставлено организаторами фестиваля "Пять лет за пять дней"/Анна Темерина Участники фестиваля "Пять лет за пять дней" в Ливане

© Фото предоставлено организаторами фестиваля "Пять лет за пять дней"/Анна Темерина

Дети в русско-ливанских семьях нередко говорят на 4 языках, — арабском, английском, французском и русском, на котором общаются дома и который всегда можно изучить в Российском культурном центре в Бейруте.

Сегодня, по словам Ольги, в Ливан едет не меньше русских жён, чем раньше, а может, даже и больше. Знакомятся теперь в основном в интернете. В таких семьях говорят между собой в основном по-английски, дети язык предков знают уже хуже. Зато спутниковые каналы и интернет позволяют почувствовать себя не слишком далеко от России: молодёжь здесь также смотрит ТНТ и обожает Данилу Козловского.

На 8 марта мужья приносят домой цветы, хотя в Ливане этот праздник не принято отмечать, гораздо популярнее здесь День матери, 21 марта. В майские праздники русско-ливанские семьи ездят на шашлыки, 9 мая вспоминают ветеранов: ливанская акция "Бессмертный полк" была первой на Ближнем Востоке. На Старый новый год устраивают любительские спектакли.По столице Ливана прошел "Бессмертный полк" В Ливане с 23 апреля проходит акция "георгиевская ленточка". Члены молодежной организации КАРИЛ раздали ленты в исламском университете и государственном университете Ливана. 9 мая планируется провести лекции еще в ряде учебных заведений.

Истории с менее счастливым концом тоже случаются, тогда помимо женского русского клуба ситуацию можно разрешить с помощью полиции или правозащитных некоммерческих организаций: один звонок - и женщину, независимо от ее национальности и вероисповедания, увезут в безопасное место, о котором не будут знать ни муж, ни родственники - только одно доверенное лицо. По своим каналам помогает и российская дипмиссия. Но это - самые экстремальные случаи, каких здесь немного.

Ежегодно на конференциях Ольга Дагер встречается со своими коллегами-выходцами из стран бывшего Советского Союза, живущими на Ближнем Востоке и в Африке. Она говорит, что русские женщины есть даже в Ботсване, а в Ливане в каждой деревне найдется хотя бы одна. Много их в Тунисе и Египте, до недавнего времени было много в соседней Сирии. "Русских жён нет разве что в Антарктиде - улыбается она. - Но это территория мужей!"

Бейрут - город ночных клубов, но ночная жизнь в эти дни особенная, и не только из-за лихорадочного напряжения чувств, обостренных летней войной.

К восьми часам вечера появляются молодые женщины группками по пять-шесть человек, бросающие многозначительные взгляды абсолютно на всех проходящих мужчин. В барах женщины танцуют часами, часто на стойке бара, и восхищенному взору присутствующих открываются ноги, талии, обнаженные плечи и едва прикрытая грудь.

Профессор социологии Американского университета в Бейруте Самир Халаф сказал, что подобная сцена шокировала его американских коллег. "Они были прямо-таки поражены, - говорит он. - И это Ливан, это Ближний Восток?! - повторяли они. Они говорили обо всех этих пупках, об откровенных позах этих полуобнаженных тел и не могли остановиться. Здесь это видно повсюду, это сочетание потребительских интересов, постмодернизма и женского соперничества".

На несколько недель дважды в год, после Рамадана и перед Рождеством, тысячи ливанских молодых мужчин, работающих за границей, возвращаются домой - и сразу сталкиваются с принятой здесь манерой демонстрации женских прелестей, одной из самых агрессивных в мире. Состоятельные молодые женщины целыми неделями прихорашиваются и строят планы, чтобы за короткое время успеть показать себя во всей красе максимальному количеству мужчин. Суровый месяц Рамадан закончился неделю назад.

Высокий уровень безработицы в стране заставляет молодых людей устремляться в поисках работы за границу, иногда в западные страны вроде Франции и Канады, но в основном в Объединенные Арабские Эмираты, Саудовскую Аравию и другие нефтяные государства Персидского залива. Женщины, которых сдерживают семейные запреты, обычно остаются дома.

"Демографическая ситуация по-настоящему тревожна, - говорит профессор Халаф. - Для выпускников университетов нет работы, а когда юноши уезжают, соотношение полов делается просто катастрофическим. Сейчас оно почти пять к одному: на каждого молодого человека приходится пять девушек. Когда мужчины в возрасте моих сыновей возвращаются в Ливан, девушки на них буквально набрасываются, и с этим ничего нельзя поделать".

Мужчин, которые возвращаются при деньгах и в хорошем настроении, такой прием не может не радовать.

"В Дохе это совершенно невозможно, потому что в Заливе нельзя заговорить с женщиной, - рассказывает 35-летний Висам Хамдан, вернувшийся из Катара, где он управляет сетью салонов-парикмахерских. - А ливанские девушки очень дружелюбные. Я надеюсь встретить много девушек, а потом выберу одну их них".

На днях 27-летняя Роула Халлак ходила по барам восточного пригорода Бейрута в компании шести вдумчиво одетых и накрашенных подружек.

"Я никого не высматриваю, но вот она - да, и она тоже, - сказала Халлак, показывая на двух девушек, которые захихикали и отказались назвать свои имена. - Таким способом очень трудно найти действительно стоящего парня, но мужчин в Бейруте в это время года так много... Ты ходишь по барам, смотришь и всегда надеешься на чудо".

По мнению профессора Халафа, ливанские христиане уезжали из страны по экономическим причинам еще со времен Оттоманской империи. Однако, когда экономический кризис в стране усугубился, исход охватил молодых людей из всех религиозных и социально-экономических групп и даже коснулся небольшой, но постоянно растущей части женщин.

В последние два десятилетия Персидский залив стал экономическим магнитом, и его притяжение сделалось только сильнее после месячной войны этим летом между Израилем и отрядами "Хизбаллах" на территории Ливана. При том что политическая ситуация остается крайне неопределенной, инвестиции и рабочие места продолжают сокращаться, что усугубляет гендерную диспропорцию.

Для молодых женщин умение модно одеваться превратилось в настоящий конкурс нарядов, а в ресторанах и магазинах часто можно увидеть, как девушки соревнуются "кто кого переглядит", особенно, как говорят они сами, если одну из девушек сопровождает привлекательный ливанский мужчина.

Бейрутский психолог Карин Язбек говорит, что тема недостатка доступных мужчин постоянно возникает в ее беседах с молодыми женщинами, пережившими депрессию или наркозависимость.

"В моей практике основная проблема, которая обнаруживается у многих молодых девушек, - это невозможность найти кого-то, с кем можно встречаться и за кого можно выйти замуж, - говорит Язбек. - Среди студенток проблема не столь остра, но после окончания института все меняется, потому что мужчины начинают искать работу вне Ливана".

"Общественное давление на молодых девушек огромно, - продолжает Язбек. - Все больше и больше внимания уделяется тому, чтобы быть красивой и нравиться. Конкуренция очень жесткая, нужно обязательно соответствовать стандартам, поэтому все, и бедные, и богатые, прибегают к пластическим операциям. Гуляя по некоторым районам Бейрута, можно обнаружить, что там почти у всех девушек одинаковые маленькие изящные носики".

Все согласны в том, что главный приз - внимание кого-нибудь из приехавших на каникулы соотечественников.

"Те парни, которые остались в Ливане, все дураки! - восклицает 19-летняя Найири Калайджан, которая вместе с тремя подругами курсирует по барам на Монот-стрит в центральной части Бейрута.

"Мы для них слишком хороши, - продолжает она. - Те, кто остался в Ливане, просто ограниченные, они хотят обязательно девственницу. Мне начинает казаться, что мужчины, которые остаются в Ливане, лишены амбиций в своей работе, иначе непонятно, почему они все еще здесь?"

"Когда мы только переехали сюда, шла война. На улицах Бейрута были баррикады, по прохожим порой стреляли снайперы. В целом было тихо, но иногда совершенно неожиданно вспыхивали перестрелки то тут, то там. Особенно жестоким был последний год войны, было много терактов. На улицах не осталось ни одного мусорного контейнера - их постоянно минировали, и в итоге ликвидировали как класс. Если припаркованная машина стояла без водителя дольше 2-3 минут, она автоматически вызывала подозрение и могла быть эвакуирована".

Ольга Дагер приехала в Ливан в 1986-м, вслед за мужем, учившимся с ней на одном курсе Ленинградского медицинского института. Четыре его брата тоже учились в Ленинграде, все стали кандидатами наук, все вернулись домой - и не одни. В большой ливанской семье Ольги живут и две невестки из России. Сегодня она возглавляет женский русский клуб и координационный совет соотечественников в Ливане.

"После приезда я подтвердила диплом и устроилась работать анестезиологом в госпиталь, мужа не видела иногда по нескольку дней. Однажды именно в моё дежурство недалеко от госпиталя взорвалась машина президента Рене Муавада, который правил страной всего 17 дней. Пострадало огромное количество людей, в приемном покое на полу было скользко от крови".

Никто точно не считал, но в крохотной стране с 3-миллионным населением проживает несколько тысяч русско-ливанских семей. В подавляющем большинстве случаев речь идёт о русских жёнах ливанских мужей. Иностранцу, женившемуся на ливанке, легализоваться практически невозможно. Зато иностранкам, вышедшим замуж за ливанцев, легко получить гражданство, устроиться на работу, получать пособия.

В сравнении с местными женщинами, русские выделяются не только светлой кожей, но также скромностью, хозяйственностью, непритязательностью и поголовным наличием высшего образования, которому в Ливане придают очень большое значение.

Вспоминая первые полгода, проведенные в ливанской деревне у родителей и братьев мужа, Ольга говорит, что нигде и никогда так не мерзла. Была зима, и лишь несколько комнат в большом доме отапливались печками-буржуйками. Спали же при температуре +8 градусов.

Недостаток внешнего тепла компенсировался внутренним: со слов Ольги, ливанские мужья в целом галантны, уделяют много внимания семье, практически не пьют спиртного и часто воспитаны в светских традициях.

Муж Ольги - мусульманин-шиит, в его семье многие не едят свинину и не пьют спиртного, кто-то совершал Хадж. Но женщины в этой семье не покрывают голову платком и ходят в европейской одежде. Религия воспринимается скорее как дань традициям. При этом в Ливане нередки случаи, когда русские женщины принимают ислам, соблюдают все нормы и запреты, изучают Коран - как утверждается, абсолютно добровольно.

В Ливане 18 официально признанных духовных конфессий. Ольга рассказывает, что брак, заключенный по религиозному обряду, имеет больший вес, чем гражданский - то есть подтвержденный государством. Все исламские конфессии свободно допускают развод, а одной из самых консервативных считается местное католичество. Так что иногда католики, чтобы развестись, принимают ислам. В то же время многие "невоцерковленные" ливанцы предпочитают регистрировать браки на соседнем Кипре, с его абсолютно светским и привычным семейным кодексом.

© Фото предоставлено организаторами фестиваля "Пять лет за пять дней"/Анна Темерина Участники фестиваля "Пять лет за пять дней" в Ливане

© Фото предоставлено организаторами фестиваля "Пять лет за пять дней"/Анна Темерина

Дети в русско-ливанских семьях нередко говорят на 4 языках, — арабском, английском, французском и русском, на котором общаются дома и который всегда можно изучить в Российском культурном центре в Бейруте.

Сегодня, по словам Ольги, в Ливан едет не меньше русских жён, чем раньше, а может, даже и больше. Знакомятся теперь в основном в интернете. В таких семьях говорят между собой в основном по-английски, дети язык предков знают уже хуже. Зато спутниковые каналы и интернет позволяют почувствовать себя не слишком далеко от России: молодёжь здесь также смотрит ТНТ и обожает Данилу Козловского.

На 8 марта мужья приносят домой цветы, хотя в Ливане этот праздник не принято отмечать, гораздо популярнее здесь День матери, 21 марта. В майские праздники русско-ливанские семьи ездят на шашлыки, 9 мая вспоминают ветеранов: ливанская акция "Бессмертный полк" была первой на Ближнем Востоке. На Старый новый год устраивают любительские спектакли.По столице Ливана прошел "Бессмертный полк" В Ливане с 23 апреля проходит акция "георгиевская ленточка". Члены молодежной организации КАРИЛ раздали ленты в исламском университете и государственном университете Ливана. 9 мая планируется провести лекции еще в ряде учебных заведений.

Истории с менее счастливым концом тоже случаются, тогда помимо женского русского клуба ситуацию можно разрешить с помощью полиции или правозащитных некоммерческих организаций: один звонок - и женщину, независимо от ее национальности и вероисповедания, увезут в безопасное место, о котором не будут знать ни муж, ни родственники - только одно доверенное лицо. По своим каналам помогает и российская дипмиссия. Но это - самые экстремальные случаи, каких здесь немного.

Ежегодно на конференциях Ольга Дагер встречается со своими коллегами-выходцами из стран бывшего Советского Союза, живущими на Ближнем Востоке и в Африке. Она говорит, что русские женщины есть даже в Ботсване, а в Ливане в каждой деревне найдется хотя бы одна. Много их в Тунисе и Египте, до недавнего времени было много в соседней Сирии. "Русских жён нет разве что в Антарктиде - улыбается она. - Но это территория мужей!"

О любви и многоженстве, хиджабах и свободе выбора, старых традициях и новых временах «Моя Планета» поговорила с ливан цами обоих полов.

Ливан — маленькое государство на Ближнем Востоке с непростой историей, прекрасной природой и дружелюбным населением. Находясь в самом сердце арабского мира, оно отличается огромным разнообразием конфессий (их число доходит до 18, наиболее распространенные — ислам и христианство) и традиционным мировоззрением.

Образование. Равны ли права у атеисток, христианок и мусульманок?

Диана: В большинстве школ девочки, принадлежащие к разным конфессиям, учатся вместе. Немусульманки, такие как я, просто не сдают экзамен на знание Корана. Мне ничего не навязывалось.

Существует целая индустрия — ливанцев женить. Люди едут на Кипр и заключают светский брак по его законам

В университетах нет никаких ограничений для девушек. Если девушка хочет стать инженером, строителем или электриком — флаг ей в руки. Многие мои знакомые, среди них есть и мусульманки, отучились на инженерном, некоторые работают по специальности.

Замужество. Кто и как выбирает того, за кого девушка выйдет замуж?

Диана: С замужеством в Ливане сложно. Женщине легче обучиться специальности, найти работу и даже заняться политической деятельностью, чем выбрать спутника жизни. Вступать в брак по ливанским законам можно только с представителем твоей конфессии. Теоретически можно поменять вероисповедание, но на практике никто этого не делает.

Существует целая индустрия — ливанцев женить. Люди едут на Кипр и заключают светский брак по его законам. У христианок все немного проще, как мне кажется, — они знакомятся с молодыми людьми на работе или в университете, вступают в отношения, выходят замуж. Хотя секс до свадьбы не приветствуется и у христиан.

По рассказам моей подруги-суннитки, подготовка к свадьбе напоминает покупку коровы. Приходит жених: «Да, я тебя на свадьбе друга видел, ты мне очень понравилась. Я работаю там-то, смогу тебя обеспечить, коплю на квартиру. Расскажи о себе»

У мусульманок и друзок* подготовка к свадьбе происходит примерно так. На чужих свадьбах, на улице, в университете или на работе парень встречает девушку. Если девушка парню нравится, он узнает, кто ее родители, и посылает к ним свою мать свахой. Та узнает, что да как, и, если девушка не против вступить в брак, к ней приходят уже все вместе: жених и его родители — знакомиться. (*Эзотерическая религия, которая возникла на основе мусульманства, но под сильным влиянием древнегреческой философии, неоплатонизма и индуизма, и отец Дианы — как раз друз. — Прим. ред.).

По рассказам моей подруги-суннитки, это напоминает покупку коровы. Приходит жених: «Да, я тебя на свадьбе друга видел, ты мне очень понравилась. Я работаю там-то, смогу тебя обеспечить, коплю на квартиру. Расскажи о себе!» И мама жениха старается выведать, насколько ты хозяйственная. Поскольку это почти единственный путь выйти замуж, девушки часто соглашаются. Я не знаю, насколько они потом счастливы в браке.

Пара моих двоюродных сестер встречались с парнями и скрывали это, а потом для виду устроили подобную церемонию. Выглядело примерно так: «Вот да, мы были знакомы, но я понял, что ты мне нравишься больше, чем просто как если бы ты была мне приятельница или друг» и т. п. Короче, выбирать спутника жизни самой можно, но осторожно, страшно шифруясь.

Ali Kay

Когда мне было 16 лет, отец не разрешил мне идти в гости к парню, который мне нравился. Мол, «у нас не принято, чтобы девушка одна к парню домой ходила». Мне было очень неприятно — я всего-то хотела ему подарок из Москвы передать, хоть он мне и нравился. И это у меня еще не фанатичный отец. Со временем он стал «блюсти мою честь» меньше, по мере того как я становилась более самостоятельной. Над 16-летними трясутся больше.

Есть семьи за гранью фанатизма — одну знакомую девушку, которая носит хиджаб, наказали за то, что она побрила ноги. Мотив был следующим: «Да кто твои ноги может видеть?! Ты перед кем-то раздеваешься, ты с кем-то спишь!» Это, правда, скорее аномалия, но прятаться в личной жизни приходится почти каждой ливанке. Это сложная тема.

Хуссейн: Сейчас девушки чаще проявляют самостоятельность в выборе женихов, чем раньше. Но родительское мнение решающее. Если родители против — свадьбы не будет. Иногда молодые идут против воли старших и сбегают вместе. Но к такому у нас в Ливане плохо относятся.

Полигамия: за и против

Хуссейн: Многоженство сейчас редко встречается. Лично я к этому очень плохо отношусь.

Работа незамужними женщинами (которые чаще всего живут с родителями, иначе «Срамота-а-а! Неизвестно, чем она там одна занимается!») рассматривается как доход, который можно потратить полностью на себя

Диана: Создается впечатление, что многоженство уходит в прошлое. Среди мусульманских девушек можно услышать осуждающе: «Да он двоеженец!» — всегда с подтекстом, что это неуважение к первой жене.

Но такие браки еще встречаются: у нас был преподаватель географии, мусульманин-суннит, который, помимо своей первой жены, женщины в возрасте, взял в жены молодую. В Коране сказано, что брать вторую (третью, четвертую) жену можно, только если ты будешь относиться к ним совершенно одинаково. Естественно, это включает финансовый аспект. Что особенно интересно — после этой фразы в Коране сказано следующее: «А ты не будешь к ним одинаково относиться». То есть Коран будто и разрешает, и говорит: «Но вы все будете делать это неправильно». Моя подруга утверждает, что это можно трактовать как фактическое запрещение многоженства. (Как решаются подобные вопросы в соседнем Египте, «Моя Планета» писала в материале .)

Работа и карьера

Хуссейн: В городах многие работают, чаще в магазинах, школах, больницах. В деревнях — намного реже. Моя мама не работает, она занимается детьми и готовит очень вкусные блюда.

Диана: Большинство молодых женщин работает. Работа незамужними женщинами (которые чаще всего живут с родителями, иначе «Срамота-а-а! Неизвестно, чем она там одна занимается!») рассматривается как доход, который можно потратить полностью на себя.

Мои незамужние подруги чаще всего копят деньги и путешествуют. Незамужние женщины из бедных семей помогают содержать семью. У меня есть подруга, которая помогает матери-вдове, другая — разведенной матери-писательнице. Замужние женщины победнее тоже помогают содержать семью.

Богатые женщины работают, чтобы не было скучно. У них зачастую есть домработницы из бедных стран (Бангладеш, Непала, Эфиопии), фактически бесправные рабы, которые делают все по дому. Таким образом, у богатых женщин или женщин среднего достатка достаточно времени, чтобы работать. Строить карьеру / зарабатывать больше мужа категорически не приветствуется.

Йемен, Иран, Саудовская Аравия vs Ливан: гендерное неравенство

Хуссейн: Ливан не настолько консервативен. Многие женщины делают карьеру — например, в парламенте есть депутаты-женщины. И хиджаб по закону никто не заставляет носить, это выбор родителей.

Есть правило в законе: насильник может избежать наказания, если он женится на жертве. При этом жертва должна согласиться, но их часто принуждают семьи, потому что незамужняя недевственница — позор семьи

Диана: Если опросить ливанцев на улице о роли мужчин и роли женщин, то в ответах, скорее всего, будут очень конкретные, четко разделенные роли.

Это также узаконено в религиозных правилах наследования (женщины наследуют меньше) и брака (можно женить девочек в 14 лет, как и мальчиков, однако с последними никто так не поступает).

Еще есть правило в законе: насильник может избежать наказания, если женится на жертве. Последняя по вполне понятной причине на предложение ответила бы отказом, но родные в такой ситуации принуждают к браку: незамужняя недевственница — позор семьи.

Жительницы Бейрута протестуют против закона о насилии

Диана: Карьеру женщине строить можно, но это не приветствуется. Бизнес вести разрешается, но мужчины-партнеры будут смотреть свысока. Отвратительный сексизм, конечно, но он, увы, много где жив.

О хиджабе сложно говорить. Женщина почти всегда скажет, что это был ее выбор, но я думаю, что некоторые надевают хиджаб из-за семейного давления. У меня есть пара подруг-сунниток, носящих хиджаб, — они говорят, что носят его по собственному желанию, и я им верю. (Так, в беседе с «Моей Планетой» интервьюируемая из Карачаево-Черкесии рассказала, что «хиджаб — это нечто большее, чем просто одежда, это жизненная позиция».)

Еще одну знакомую шиитку заставили, она была жертвой домашнего насилия со стороны фанатичного отца, так что я не могу по ней судить, насколько это симптоматично. С остальными моими знакомыми в хиджабах мы об этом не говорили. Я всегда боюсь, вдруг окажется, что их заставили и я только поставлю их и себя в неловкое положение.

Перестать носить хиджаб — все равно что признать, что ты не очень хорошая мусульманка, и этого почти никто не делает.

Армия: израильтянки vs ливанки

Диана: В Ливане нет обязательной военной подготовки вообще, в армию идут по контракту. Женщины в армии не служат, они работают на таможне, в полиции, на границе.

О ливанских женщинах в двух словах. Счастье возможно?

Хуссейн: Если в двух словах — то хорошие и хитрые. Насчет счастья — все зависит от родителей: если они не дураки, можно сказать, что ливанкам повезло.

Диана: В двух словах не получится. Есть стереотип, что ливанки красивые, ухоженные, с хорошей фигурой, любят пластическую хирургию и не стремятся культурно развиваться. Эдакие барби, только потемнее и с чертами лица порезче. Это скорее правда, но полно исключений. Я знаю женщин — философов, талантливых архитекторов и режиссеров, писательниц и переводчиц, интеллигентных, прекрасных феминисток и гуманисток.

В Ливане многое сейчас меняется, и женщины многое меняют — вопросы равноправия, гендера, сексуальной ориентации поднимают во многом они, и в политику идет больше женщин. В Ливане это правда необходимо, женщинам стоит бороться за многое. Например, отсутствовал закон о домашнем насилии —если женщину очень серьезно избили, в некоторых случаях, даже если она от этого погибает, ее муж может избежать наказания. Вокруг этой проблемы сформировалось движение, и в 2014 году закон приняли. В общем, ливанки идут вперед, и это хорошо.